«Знаменательный день приема Государственного Совета и Государственной Думы и начала официального существования последней. Мама приехала в 8 час. из Гатчины и отправилась с нами морем в Петербург. Погода была летняя и штиль. На «Петергофе» пошли к крепости и оттуда на нем же к Зимнему. Завтракали в 11. В час начался выход в Георгиевскую залу. После молебна я (сказал) прочел приветственное слово. Государственный совет стоял справа, а Дума слева от престола. Вернулись тем же порядком в Малахитовую. В 3 часа сели на паровой катер и, перейдя на «Александрию», пошли обратно. Приехали домой в 4 1/2. Занимался долго, но с облегченным сердцем после благополучного окончания бывшего торжества.»
Дневник императора Николая II 1890-1906 гг.. М.: ПОЛИСТАР, 1991. С. 259
«Громадный съезд у дворца, вся набережная запружена экипажами. Подъехали к маленькому Государеву подъезду, поднялись по машине, и я провел мальчиков через малую столовую, Арапскую и Помпеевскую галерею в Николаевский зал, где они стали в строй. Обходил взводы от в[оенно]-у[чебных] заведений. В зале было много членов Думы, одетых кто во фрак, кто в пиджак, кто по-русски. Вскоре их пригласили перейти в Георгиевский зал. — Семейству надо было собираться к 1 ½ в покоях Императрицы. Все были налицо.
К этому дню прибыли из-за границы Михен, Алексей, Борис. Незадолго до 2-х пришли Их Величества. Государь был в Преображенском мундире, Имп[ератрица] М[ария] Ф[едоровна] в белом атласном опушенном соболем русском платье, Имп[ератрица] А[лександра] Ф[едоровна] в белом с золотом, с диадемой из огромных жемчужин Екатерины II. Шествие направилось в Георгиевский зал из Концертного, откуда, во главе его, несли Императорские Регалии — печать, меч, знамя, державу, скипетр и корону. За ними следовал Государь один; за ним обе Императрицы рядом, а потом все мы попарно.
Я вел Стану. Мои мальчики молодцами стояли в строю. В Гербовом зале великие княгини отделились от нас, чтобы Пикетной комнатой, запасной половиной и Романовской галереей пройти в Георгиевский зал на особо приготовленное Императрицам и им возвышения, по правую сторону трона. Мы же за Их Величествами вошли в Георгиевский зал через галерею 1812 года. Когда Их Величества приложились ко кресту, митрополит Антоний начал молебен перед лежавшей на аналое иконой Спасителя, привезенной из часовни Петра Великого.
Налево стояли члены Госуд[арственного] Совета, направо члены Думы. Слова молитв трогали душу и проникали глубоко в мысль и в сердце. Отошел молебен. Государь остался стоять посереди зала, певчие и младшее духовенство стали выходить из зала, унося с собою икону, аналой и подсвечники. Императрицы направились к своему месту, где уже были великие княгини. Среди них была и наша Татиана, а Олег и Игорь прижались там же к стене, за колонной, так что их не было видно, а им все было видно. Мы — великие князья прошли мимо Государя и расположились по трем нижним ступеням, ведущим к трону, между ним и возвышением для Императриц и велик[их] княгинь. Тут же на ступенях стояли несшие Царские Регалии.
Когда все заняли свои места, Государь медленно и величественно направился к трону, взошел по красным его ступеням и сел на престол. Через спинку трона была наброшена императорская порфира. По знаку Государя министр Двора взошел по ступеням и с низким поклоном подал бумагу; Государь взял ее, отдав Фредериксу свою шапку, а потом встал, сделал шага два-три вперед и громко, внятно, медленно стал читать свою речь. Чем дальше он читал, тем сильнее овладевало мною волнение; слезы лились из глаз. Слова речи были так хорошо, так правдивы и звучали так искренно, что ничего нельзя было бы добавить или убавить. В них было и величие, и вера в светлое будущее России, и любовь к народу и желание видеть его счастливым. Закончил Царь свою речь словами «Бог в помощь Мне и вам». И речь была покрыта громовым ура. Тем же порядком шествие тронулось обратно. По пути следования шествия гремело ура.»
Из дневника Константина Романова [Электронный ресурс]
